Итак, Хау приказал своему отряду шагать вверх по склону в идеальном плотном строе с тяжелыми ранцами. Их алые мундиры буквально горели на солнце. За укреплениями ждали американцы, которые заняли идеальную позицию — если не считать того, что у них практически не было пороха.

Их командир, полковник Уильям Прескотт (род. в Гротоне, Массачусетс, в 1726 году), не мог допустить, чтобы драгоценный порох расходовался впустую. Каждая пуля была на счету, а это означало, что его ополченцы должны подпустить британцев на близкую дистанцию, каким бы пугающим ни было их приближение для необстрелянных молодых фермеров.

— Не стрелять, — приказал он, — пока не увидите белки их глаз!

Вверх по склону шагали британские солдаты, чувствуя себя все увереннее: отсутствие огня казалось им свидетельством испуга американцев. В должный момент американцы, которые не стреляли до тех пор, пока британцы не подошли почти вплотную, произвели залп, почти все пули которого попали в цель. Британский строй сломался — и выжившие в беспорядке отступили вниз, оставив склон под американским редутом алеть от крови и мундиров.

Хау отправил новый британский отряд во вторую атаку на холм — но и их ждала та же судьба, что и в первый раз. Теперь у командира не оставалось иного выхода, кроме как продолжать ту же идиотскую игру: остановиться и уйти означало бы чудовищно уронить британский престиж.

Поэтому Хау начал третью атаку — и о высоте британской дисциплины говорит уже то, что она вообще состоялась. Третий отряд остался жив только потому, что у американцев практически закончились боеприпасы. Третий отряд британских солдат добрался до вершины холма, прикрепил к мушкетам штыки и пошел в атаку. Американцы, у которых не оказалось не только пороха, но и штыков, вынуждены были отступить. Со всей возможной поспешностью они оставили Чарльзтаун.

Британцы захватили холм и заявили о победе, но они были слишком сильно потрепаны, чтобы преследовать американцев за пределами Чарльзтауна. Британские потери были огромными: 1054 убитых или раненых, включая 89 офицеров. В числе убитых оказался майор Питкерн, который командовал авангардом, пролившим первую кровь у Лексингтона. Потери американцев составили только около 450 человек, но среди них был Джозеф Уоррен, составивший годом раньше Саффолкские резолюции.

Эта слишком дорого доставшаяся «победа» заставила британцев пасть духом, так что они действовали очень вяло. После захвата холмов в Чарльзтауне им следовало бы сразу же захватить и Дорчестерские высоты, находившиеся у самого перешейка, который соединял Бостон с берегом. Если бы они это сделали, то для американской артиллерии не осталось бы высот, которые господствовали бы над Бостонской гаванью.

До битвы при Банкер-хилле Гейдж намеревался поступить именно так. Однако после битвы потрясенный Гейдж ничего не предпринял. Он выдохся, так что его пришлось сменить. Он вернулся в Британию, а 10 октября 1775 года командующим британскими силами в колониях стал Уильям Хау.

Это также было ошибкой. Хау снова и снова будет демонстрировать неспособность к решительным действиям против американцев. Это можно было бы объяснить тем, что он не мог отдавать все свои силы ведению войны, которую считал неразумной и несправедливой, или же тем, что он так никогда и не оправился после того жуткого кровопролития на холме Бридз-хилл.

Спустя две с половиной недели после этой битвы Джордж Вашингтон приехал в Кембридж и принял командование армией, которая ощущала себя победительницей в битве при Банкер-хилле. Причиной их поражения были не британцы, а их собственная нехватка пороха. На части порвали не их, а британцев.

Вашингтон тут же принялся заниматься обучением армии и воспитанием в солдатах порядка и дисциплины, а не только морального духа.

За пределами Новой Англии все еще царила смутная надежда на то, что эскалации военных действий каким-то образом удастся избежать. Второй континентальный конгресс еще не грезил независимостью, и существовало леденящее ощущение, что Британия в итоге одержит победу и колониальные вожди будут повешены как изменники.

Вследствие этого была сделана последняя попытка призвать к миру. Дикинсон из Пенсильвании составил «Петицию оливковой ветви», которая была подписана конгрессом 8 июля 1775 года и отправлена королю Георгу. В ней колонии заявляли о своей верности и умоляли пойти на уступки, которые положили бы конец противостоянию.

Никаких надежд на успех у этой петиции не было. 23 августа парламент официально заявил о существовании общего бунта, а 1 сентября, когда королю Георгу представили петицию, он отказался ее принять на том основании, что не желает вести общение с мятежниками. Стало ясно, что британцы собираются привести колонии к повиновению силой и не намерены идти на какие-либо компромиссы.

В любом случае в Новой Англии никто не был сторонником оливковых ветвей. Эйфория, испытанная после битвы при Банкер-хилле, была такой сильной, что колонии Новой Англии стали подумывать о наступательных действиях. Прошел слух о том, что британцы собираются рекрутировать канадцев для войны с американцами, и создалось впечатление, что смелая атака на Монреаль и Квебек могла бы не только помешать этому, но и втянуть французов в войну против их давнего врага, Великобритании, в надежде отвоевать Канаду обратно.

Поначалу командование экспедиционными силами поручили Скайлеру, но из-за нездоровья он на время вышел из строя, и его место занял другой выходец из Нью-Йорка, служивший ранее в британской армии, Ричард Монтгомери (род. в Ирландии в 1736 году).

Монтгомери повел свой немногочисленный отряд на север во все ухудшающихся погодных условиях осени. Когда он подошел к Монреалю, британский командующий, сэр Гай Карлтон, провел стратегическое отступление в сторону Квебека. 13 ноября 1775 года Монтгомери занял незащищенный город.

Тем временем Бенедикт Арнольд, которому не удалось командовать экспедицией в форт Тикондерога, рвался принять участие в этом новом предприятии. Он получил разрешение у Вашингтона, собрал 1100 человек и отправился в сторону Квебека через Мэн. Там он стал ждать, когда Монтгомери придет от Монреаля вниз по течению и соединится с ним. К тому моменту, когда отряды соединились, численность отрядов заметно уменьшилась, так что в обоих оказалось меньше тысячи человек. Квебек обороняли вдвое большие силы.

31 декабря 1775 года американцы попытались провести атаку во время бурана, которая оказалась катастрофически неудачной. Половина отряда была убита, ранена или захвачена в плен. Монтгомери погиб, а Арнольд был ранен. Арнольд и несколько сот человек, оставшихся от отряда, на какое-то время задержались у Квебека, но никаких перспектив у них не было, и, проиграв еще одну стычку, в июне следующего года они отступили.

Это фиаско было крайне угнетающим для сторонников американского дела и послужило прекрасной пропагандой для британцев. Колонисты заявляли, что ведут исключительно оборонительные действия, защищая свои права, а теперь это можно было опровергнуть, говоря, что американцы без причины атаковали мирную провинцию.

А конфликт все разрастался. В сентябре 1775 года к работе Второго континентального конгресса присоединилась Джорджия, так что впервые там были представлены все тринадцать колоний [46] .

Видя упорство Великобритании, увеличившийся конгресс неохотно предпринял новые шаги к расширению военных действий. 13 октября 1775 года было санкционировано создание военного флота. Конечно, поначалу в нем не могло быть настоящих военных кораблей, однако уже существующие суда могли вооружаться и проводить налеты на британские торговые суда.

В ответ на это 23 декабря Британия объявила, что с 1 марта 1776 года все американские порты будут закрыты для торговли. По сути, колониям была объявлена блокада.

Итак, к концу 1775 года война шла повсюду, и тем не менее представители колоний по-прежнему продолжали заявлять о своей верности Великобритании. Только Сэм Адамс и несколько подобных ему ультрарадикалов осмеливались произносить слово «независимость».