Джордж Митчелл, лидер бастовавших шахтеров, понимал, что лучше всего было бы вовлечь иммигрантов в профсоюз, но законодательство делало это почти невозможным. И потому рабочие обычно требовали более простого решения — ограничить иммиграцию. Этому способствовали расистские настроения, и чем больше отличались определенные иммигрантские группы от доминирующего в Америке белого населения с его культурой, тем проще было им воспрепятствовать.
По поводу иммиграции чернокожих вопросов, к примеру, вообще не возникало, ведь теперь их уже не привозили в цепях, как рабов. Аналогично и с китайцами: закон об их «исключении» от 1882 года, вводившийся на десять лет, в 1892-м был продлен на тот же срок, а в 1902-м еще раз продлен, причем на неопределенный период. Соответственно китайцам не разрешалось въезжать в Соединенные Штаты.
Японцы представляли собой более деликатную проблему. Вплоть до 1890-х значительной японской иммиграции не было, но за это десятилетие в страну прибыло 26 000 человек, и американцы тихоокеанского побережья (куда приезжали японцы) начали ощущать в себе расистские порывы. Однако в этой ситуации требовалась осторожность. С немощным Китаем можно было не церемониться. Япония оказалась сильней, даже удивительно сильной, как показала китайско-японская война, и ее не следовало задевать чересчур открыто.
В августе 1900-го, примерно тогда же, когда разгорелось Боксерское восстание, Япония и Соединенные Штаты пришли к «джентльменскому соглашению», согласно которому японская иммиграция не подвергнется оскорбительному запрету, однако Япония сама будет следить за тем, чтобы не слишком многие из ее граждан уезжали в Соединенные Штаты.
Впрочем, соглашение работало недостаточно хорошо, японцы продолжали прибывать, а в ответ в Калифорнии росли расистские настроения. Возникла «Лига изгнания», в Сан-Франциско азиатских школьников отделили от остальных, а газеты Херста кричали о том, что в них называлось «желтой угрозой».
Рузвельт приложил, все усилия к тому, чтобы наиболее экстремистские проявления «антивосточных» предубеждений прекратились, но он же ужесточил условия заключенного соглашения после того, как помог закончить Русско-японскую войну.
Даже белые иммигранты не пользовались особой популярностью. Увеличивалось число «новых иммигрантов» из России, Польши, Австро-Венгрии, балканских стран, Италии, Испании, и это были не протестанты. Между 1901 и 1905 годами почти миллион иммигрантов прибыл из Италии, столько же — из Австро-Венгрии и почти семьсот тысяч — из России. А «старых иммигрантов» из Северо-Западной Европы приехало всего лишь немногим больше полумиллиона.
Фактически иммиграция достигла своего пика. В течение трех лет подряд — в 1905, 1906 и 1907-м — в Соединенные Штаты прибывало более миллиона человек ежегодно. И общее количество иммигрантов за этот период — 3 400 000 человек — стало рекордом, который уже не будет превзойден.
В таких условиях все больше и больше американцев в первые десятилетия нового века начинали воспринимать наплыв незнакомых людей как опасность, которая перевешивает выгоду от наличия неисчерпаемого источника дешевой рабочей силы. Движение за ограничение иммиграции усиливалось.
Прогрессивизму содействовали новые литературные достижения. Охота желтой прессы за сенсациями вылилась в более полезные для общества формы, когда писатели стали расследовать присутствующую в американской жизни коррупцию и публиковать свои разоблачения.
Рузвельт осознавал ценность этой работы, но раздражался, если писатели, как ему казалось, заходили слишком далеко. В 1906-м в связи с этими разоблачениями он сослался на литературный пример из «Путешествия Пилигрима» Джона Баньяна, в котором описан мужчина с лопатой для навоза в руках, решивший разгрести грязь, чтобы найти что-нибудь ценное, что может быть там припрятано. Он мог смотреть только на землю и потому не замечал небесного свода над своей головой.
Сравнение прижилось, и это литературное движение с 1900 по 1920 год стали называть «макрейкингом», «разгребанием грязи». (Помните, «грязи» тогда хватало.)
Первым из «макрейкеров» был Джозеф Линкольн Стеффене (род. в Сан-Франциско, Калифорния, 6 апреля 1866 года). Как управляющий редактор «Макклюрс мэгэзин», он в октябре 1902-го начал публиковать серию статей о коррупции в городском правительстве. Со временем они были переработаны в книги «Стыд городов» (1904) и «Борьба за самоуправление» (1906). Он представил доказательства того, что для состоятельных людей обычное дело — подкупать чиновников из городского правительства и что поэтому города управляются в интересах богатых и влиятельных.
Ида Минерва Тарбелл (род. в округе Эри, Пенсильвания, 5 ноября 1857 года) была дочерью мелкого бизнесмена, работавшего «на подхвате» в нефтяной промышленности. Она считала, что его разорили махинации растущей монополии «Стандарт Ойл», которую контролировал Джон Дэвисон Рокфеллер (род. в Рич-форде, Нью-Йорк, 8 июля 1839 года). Пять лет она расследовала деятельность монополии, с ноября 1902-го печатала статьи на эту тему в «Макклюрс», а в 1904-м выпустила книгу «История компании «Стандарт Ойл» — нелицеприятный разбор методов, используемых Рокфеллером в своем стремлении к установлению монополии.
Наиболее успешным «макрейкером» стал Эптон Билл Синклер (род. в Балтиморе, Мэриленд, 20 сентября 1878 года). Его разоблачения приняли форму романа «Джунгли», вышедшего в 1906-м. Это был его шестой роман, и его ждал неожиданный успех. Рассказывавшая о том, что творится на чикагских бойнях, книга стремилась вызвать симпатию к страдающим рабочим, но описание ситуации на бойнях и натурализм неприглядных сцен так напугали и смутили читателей, что подняли их интерес к вегетарианству.
Синклер прожил рядом с бойнями семь недель, и он совсем не разжигал страсти. Проведенное властями расследование подтвердило его описания, а поскольку даже богатым и влиятельным приходилось есть такое же «грязное мясо», принять меры в этом случае оказалось легко. Закон о чистоте пищи и лекарств был принят и подписан 30 июня 1906 года, и правительство взялось отвечать за то, чтобы американскую публику не травили ради наживы.
Другие «макрейкеры» били по ужасным условиям детского труда, по махинациям на железных дорогах, по вызывающей стыд продажности конгресса.
И все-таки, хотя в американском обществе и были темные пятна, технологии переживали расцвет. К началу нового века никто не сомневался, что Соединенные Штаты стали технологическим лидером планеты.
Несмотря на то что автомобильное дело начало развиваться в Европе, Соединенные Штаты взялись за него с энтузиазмом. Первое трансконтинентальное путешествие на автомобиле, от Сан-Франциско до Нью-Йорка, состоялось летом 1902-го. Оно заняло 52 дня. И это американец Генри Форд первым дал свое имя новой машине. В 1903-м он создал «Компанию моторов Форда», а к 1908-му сделал модель «Т» достаточно дешевой, чтобы она была доступна миллионам.
17 декабря 1903-го в Китти-Хоук, Северная Каролина, два брата — Уилбур Райт (род. в Миллвилле, Индиана, 16 апреля 1867 года) и Орвил Райт (род. в Дейтоне, Огайо, 19 августа 1871 года) — построили и успешно испытали первый летательный аппарат, который был тяжелее воздуха, — «аэроплан». С появлением двух новых транспортных средств, автомобиля и аэроплана, прежний король расстояний — железная дорога — быстро утратил во второй половине XIX столетия свой королевский статус.
12 декабря 1901 года обычно считается днем рождения радио, поскольку именно тогда итальянский инженер-электрик Гульельмо Маркони послал радиосигнал с юго-западной оконечности Англии в Ньюфаундленд [159] . Радио быстро оценили в Соединенных Штатах, и демонстрация его возможностей привлекла всеобщий интерес на Всемирной выставке в Сент-Луисе в 1904-м. Канадско-американский физик Реджинальд Обри Фессенден (род. в Ист-Болтоне, Квебек, 6 октября 1866 года) научился использовать радио для воспроизведения звука. В 1906-м первое радиосообщение было отправлено из Массачусетса таким образом, что получившие его смогли разобрать слова и музыку.